Сказать, что группа «Адаптация» из западного Казахстана — «открытие 2000 года», значит сморозить глупость. Команде Ермена Анти уже больше восьми лет, а один из лучших альбомов, «Парашют Александра Башлачева», она записала еще в 95-м. Тогда же кассеты потихоньку начали ходить по стране. Осенью 96-го небезызвестный субкультурный гений Боря Усов впервые вытащил их в столицу, это был «Рок-мост Москва-Ахтюбинск». Потом, примерно раз в полгода, Ермен, один или вдвоем-втроем с кем-нибудь из музыкантов наведывался в Москву, давал концерты на квартирах круга «Связи времен». В Питере квартирники делали Катерина Борисова или люди из журнала «Осколки». Но все это очевидно не соответсвовало масштабу явления. Ермен заметно рос как автор, музыканты оттачивали мастерство, и уже давно, применяя к творчеству «Адаптации» термин «русский фолк-панк», приходилось все время делать оговорку: «Но панк не потому, что они играть не умеют». Впрочем, все это от лукавого: одного голоса Ермена, одних его стихов и простого трехаккордного боя на акустической гитаре было бы достаточно. Как-никак, первый по-настоящему самобытный автор на том «поле экспериментов», на котором до того произрастали только младший Летов и Янка. Первый после «Рок-моста» большой московский концерт «Адаптация» дала в «Факеле» 8 мая 1999-го. Он был зафиксирован на пленке и в этом году выпущен на отделении «Выход» под названием «Безвременье». Второй последовал через только полтора года — в «Форпосте», 22 октября 2000-го. Такого напора и мощи давно не видела столица, вернее, те сто ее обитателей, что собрались в «Форпосте», чтобы с суровыми лицами первых христиан внимать тайной проповеди:
Камнем вниз, кипятком по темени,
Феодализм как примета времени,
Шум машин, звуки новой музыки
Холод ползет, поедая заживо…
Сны о том, что не все отравлено,
Пей до дна чашу горькой азбуки,
Собирая слова по косточкам,
Пусть стихи возгорятся пламенем,
Все закончится многоточием…
Драматургия концерта выстраивалась Ерменом Анти так, чтоб не дать слушателю опомниться. Удар за ударом: «Тамаша», «Навсегда», «Партизанские будни», «Заметать следы»… Яростные, быстрые, депрессивные. Уже на третьей песне полетела струна. Понесли заменять. Ермен вытянулся у микрофона, руки плутьми повисли вдоль тела. Жили только голос и луцо, жили негативной гаммой: страдание, боль, тоска, ненависть. Некоторые из «специалистов по рок-музыке» впоследствии жаловались: «Загрузил… Мощь неоспорима, но тексты… Как так можно?» Ну да, мы с Казахстаном живем в одном времени, в одном, в основном, языке, но — в разных общественных обстоятельствах. Военно-полицейский режим, который у нас только силится установить Путин, в царстве Назарбаева установлен уже несколько лет назад. Поживем при диктатуре, может, тоже начнем подпевать Ермену:
По утрам на всех рынках города
Детвора средь барыг ошивается.
Кто ворует, а кто просто кормится,
Ну, а, в общем, все побираются.
У народа хватает подлости,
У вождей не хватило смелости —
Вот поэтому пьет по-черному
Наша сраная интеллигенция.
Только через полчаса Ермен дал передышку: «Лето», красивая медленная песня. С «ужасным» текстом — это уж как водится. Чем дальше, тем больше в депрессию: «Солома спасет мир», «Прошлого больше не будет», «Туда, где рождается боль». И, конечно, про Артюра Рэмбо, с которым они «кололись одной иголкой». Грязь, о которой поет Ермен, действительно очищает душу (хотя от таких вот пафосных пассажей журналистов и учат избавляться еще на подготовительных отделениях заводских многотиражек). Логика сборного концерта напоминала выпуск теленовостей: сначала ужас, кровь и слезы «большой жизни» («Адаптация»), потом — «бытовуха» городских новостей («Белканов-Бэнд»; Володя пел очень хорошо, он достоин отдельного полномасштабного разговора). Ну, а в конце — «развлечения и отдых» («Чистая Любовь»). Публика постепенно перетекала в бар, который здесь, в «Форпосте», почти безалкогольный. Ермен тоже ходил где-то здесь. Живой, общительный, он говорил о предстоящей поездке по Сибири (Новосибирск, Барнаул…). А я недоумевал — как это ему удается после таких концертов? Наверное, следует логике одной из последних своих песен, впервые исполненной на квартирнике в Останкине в начале июля:
…Давай, уходя, заметать следы,
Пусть другим быдет легче искать
На дорогах холодной войны,
Там, где детство проходит опять.
