Карьера гитариста Эрика Джонсона (Eric Johnson) весьма насыщена, но проходит в основном вдалеке от взглядов почтенной публики. Некоторые могут даже сделать поспешный вывод, что Эрик Джонсон почивает на лаврах после удачного дебюта «Ah Via Musicom», выпуская сольники примерно раз в десять лет.
Возможно, это так, но Джонсон никогда и не гнался за количеством сольных работ и вообще не старался выпячивать свое сольное «я». Вместо этого он ведет полную событий жизнь сессионного исполнителя. Эрик любим в этом качестве, кажется, даже слишком — может, поэтому мы о нем почти и не слышим. По сути, приглашение в свое время в компанию знаменитостей G3 было этаким широким жестом со стороны Вая-Сатриани… Жестом благотворительности, принесшим Джонсону славу и известность. Жестом, которого наш герой словно бы и не заметил. Ведь ему и так есть чем заняться, не так ли?
Вы сейчас играете концерты в поддержку диска «Up Close». А как насчет следующего? У вас, как правило, очень долгие паузы между альбомами…
Эрик Джонсон: Я быстро сочиняю песни, но невероятно медленно их записываю. Поэтому у меня всегда в избытке нового материала. Если бы только научиться работать над ним чуть быстрее…
Кто сейчас играет с вами в группе?
Эрик Джонсон: У нас новый превосходный барабанщик Уэйн Сальцмен, а басистом снова стал Крис Марш. Он то уходит, то приходит, мы с ним давным-давно уже играем… Хорошо, что он вернулся.
Исполняете ли вы «живьем» новые вещи?
Эрик Джонсон: Играем три-четыре, остальное — старое. Мне нравится чередовать номера в разных стилях. Думаю, добавим композиции в акустике. Но общая наша задумка — чтобы всего было понемногу.
Насколько запланирован заранее ваш сет-лист?
Эрик Джонсон: Мы играем одни и те же песни каждую ночь, но всякий раз делаем их по-разному. Порой даже неплохо получается.
Иногда это даже можно слушать, да? (Смеется.) Кстати, видел вас недавно в турне, посвященном Джими Хендриксу.
Эрик Джонсон: (Смеется.) Было весело. Я уже не раз играл в таких проектах, и каждый раз было хорошо. Мне нравится команда, которая у нас собралась.
Отличная вышла версия «Spanish Castle Magic» с вокалом Сюзан Тедеши.
Эрик Джонсон: Да-да, Сюзан — великолепна, я большой поклонник ее пения.
На «Up Close» вы записали целый гимн Техасу — собственно, песню «Texas».
Эрик Джонсон: Ее спел Стив Миллер. Это вещь с тем блюз-роковым характером, присущим музыке Техаса. Ее сочинил Майк Блумфилд еще во времена Electric Flag. Мне очень нравилась эта группа. Я запилил ее диск до дыр…
Замечательная у них песня «Killing Floor». И в этой команде переиграло где-то полтысячи музыкантов!
Эрик Джонсон: Да, перевернешь конверт — а там фотография, где все эти люди. Похоже на встречу одноклассников — так их много.
Жаль, что Майка Блумфилда не помнят так же хорошо, как многих его современников. Он был прекрасным гитаристом.
Эрик Джонсон: Да, это правда. Я чувствую себя отчасти виновным, потому что никогда не называл Блумфилда, отвечая на вопрос о моих гитарных влияниях. А ведь я в детстве очень часто его слушал, и многое почерпнул от блюзового стиля Майка.
Думаю, отчасти проблема в том, что он играл с Бобом Диланом, Элом Купером, Полом Бат- терфилдом… Все считали Блумфилда гитаристом на подхвате. Он не старался выделяться, подобно Джеффу Беку и Джими Хендриксу. И даже когда талант его невозможно было не заметить, он все-таки прежде всего поддерживал своей игрой других.
Вы сами провели несколько лет, занимаясь сессионной работой и участием в чьих-то группах. А вам тогда хотелось стать сольным артистом?
Эрик Джонсон: Я сочинял музыку с детства. Сессионная работа была, по большому счету, ради денег. Я метался между группами и не знал тогда, чего по-настоящему хочу. Но потом я переоценил свой тогдашний опыт и понял, что я не только зарабатывал на жизнь, но и прошел отличную школу. Смысл ее в том, что надо сделать музыку лучше, но в заранее определенных рамках. Это не то, что соло, когда оказываешься один в широком поле и можешь идти куда угодно. Требуется особый талант — умение создать нечто музыкальное ценное, и при этом быть частью единого «котла». Я и до сих пор активно работаю сессионно.
Вы записывались с Кэрол Кинг. Какой опыт вам дала работа с артистом такого уровня? Она, быть может, не сверхвиртуоз, зато сочиняет одни только хиты!
Эрик Джонсон: Уж у кого, а у Кэрол всякому есть чему поучиться. Она сочинила, представьте себе, где-то 59 хитов номер один! Я не думаю, что есть другая женщина, добившаяся большего. Да и мужчина- то вряд ли… Разве только Элвис Пресли и The Beatles.
Не все осознают масштаб ее творчества, ее вклад в успех других людей…
Эрик Джонсон: Помню, как-то раз во время наших сессий мы просто отдыхали, она уселась за фортепиано и начала играть. «Вот эту песню я сочинила… — говорила нам она. — И вот эту…» А мы слушали, раскрыв рты, и не могли поверить, что именно ее авторству принадлежат эти знаменитые песни 60-х годов. Кэрол просто была частью авторской команды, в которой придумала тонну суперхитов, но сама многие из них так и не записала. Поэтому люди и не знают о ее авторстве.
Вернемся к песне «Texas». Ее спел Стив Миллер. Как вы с ним познакомились?
Эрик Джонсон: За последние десять лет я много выступал со Стивом, открывал его выступления или участвовал в его группе. Мы давно знаем друг друга. Стив оказался в нашем городе с концертом, и я как раз спросил, не хочет ли он что-нибудь записать на моем альбоме. Джимми Воэн тоже был на том концерте в составе команды Стива. Мы все завалились в студию после их выступления и записывали песню, когда на часах было уже за полночь.
А на песне «Austin» «гостит» Джонни Лэнг.
Эрик Джонсон: Он тоже был у нас с концертом, но у Джонни был свободным следующий день. Правда, оказалось, что Лэнг не знает, что петь, он вообще не слышал эту песню. Но он пришел, выучил вещь и спел все как полагается. Я сам пытался ее исполнять на записи, но было чувство, что у кого-нибудь другого может получиться лучше. То, что Джонни оказался в городе — счастливое совпадение. Он вдохнул в песню больше жизни.
Вы — мастер широкого спектра стилей: от блюза до поп-музыки и шреддинга. Обычно гитаристы добиваются совершенства в чем- то одном, а вам по плечу многое…
Эрик Джонсон: Думаю, есть много людей, которые обогнали меня в каком-то одном стиле. Я же гитарист из категории «на все руки мастер». В юности я так и не выбрал какой-то определенный музыкальный стиль; чем больше я слышал всего, тем больше понимал — отличные вещи можно найти во всех стилях. Я открыл для себя, что недостаточно просто сочинить хорошую песню, важны еще качество и целостность ее воплощения. Надо стараться быть открытым для нового, слушать музыку свежими ушами, и тогда в любом стиле найдется что-то, что вас затронет до глубины души. Мне, во всяком случае, нравится разнообразие. Иначе можно и заскучать.
На вашем альбоме можно услышать такие далекие друг от друга вещи, как «Soul Surprise», The Awakening» и «Fat Daddy». Вы сознательно решаете в студии, что надо записывать вещи с другим подходом, другим настроением, или это происходит само собой?
Эрик Джонсон: Мы просто погружаемся в процесс и пытаемся понять, что подходит для песни, а что — нет. Иногда нужно, чтобы гитарная партия была насыщенной, иногда обилие гитары отвлекает от самой песни. Это словно фраза — порой в трех словах можно сказать больше, чем в длинной речи.
С момента выхода «Up Close» прошел уже, кажется, год…
Эрик Джонсон: Нет, всего шесть месяцев. Это значит, что мне осталось еще восемь- десять лет, прежде чем придет пора следующего. (Смеется.) Нет, у меня есть новая музыка! Хорошо бы ее записать. Было бы интересно сделать акустический альбом…
Речь идет об альбоме песенном или инструментальном?
Эрик Джонсон: Хочу, чтобы на диске было и то, и другое.
На Up Close больше вокальных треков, чем инструментальных. В то же время фэны порой хотят, чтобы ты молчал и только играл на гитаре. Получается, ожидания слушателей расходятся с твоими собственными стремлениями?
Эрик Джонсон: Фэнов можно понять. Моя сильная сторона — игра на гитаре. Меня знают именно как гитариста. Но ирония ситуации в том, что в детстве я больше всего любил слушать именно песни. Мне нравилась музыка, где был голос. Но люди почему- то хотят, чтобы я побольше играл на гитаре.
Чем в своей карьере ты больше всего гордишься?
Эрик Джонсон: Пожалуй, тем, что моя музыка приносит радость людям. Самый главный источник вдохновения — письма, в которых слушатели рассказывают, как моя музыка помогла им в трудную минуту, в моменты душевного кризиса или физической болезни. Я счастлив, что сам могу служить источником вдохновения для других. Я и играю музыку, пытаясь вдохновить самого себя, получить собственное удовольствие. Если это получается, значит, я могу вдохновлять и кого-то еще, и тоже дарить им удовольствие. Это лучшее, что может дать мне музыка — получать радость самому и дарить ее другим. Вся бизнес-сторона дела блекнет в сравнении с этим. Радость не поддается расчету.
Эрик, ты забыл о возможности быть рок-звездой!
Эрик Джонсон: Ну, прямо сейчас я оделся как Джордж Клинтон, позаимствовал пару морских свинок из Шератон- отеля и теперь попираю их ногами.
В завершение разговора хочу спросить про самую известную твою композицию «Cliffs Of Dover». Ты и правда написал ее, глядя на скалы Дувра? (Дувр — город на побережье Англии, — примеч. автора.)
Эрик Джонсон: Да нет. У меня просто была готова эта инструменталка, еще даже не записана, я сыграл ее для одного друга, Винса. И он воскликнул: «Какая славная вещица! Как она называется?» — «Да никак пока что». «У нее по-настоящему королевское звучание. Она напоминает мне скалы Дувра или что-то в этом роде». И я сразу ухватился за это название.
Иногда у песен оказываются вот такие простые истории…
Эрик Джонсон: Знаешь, бывает по-разному. Например, однажды в Антарктиде, где собралось много рок-звезд, женщин, и все мы прыгали с парашютом… (Смеется).
Интервьюер: Джеб Райт, 2011 г. Перевод: Михаил Владимирский.
