«Вот мы и хотим создать сильную тусовку, армию, которая может не только, как у «Коррозии» фанатеть на концертах, но в случае чего — приехать и разобраться…» — продолжает Григорий.
И эта идея, положенная в основу синдиката, ярко проступает в одном из главных боевиков группы — «Добрый ниньзя», который, кстати, заканчивается словами о том, что, мол, «всем устроим геморрой…»
«Ультра» несет в себе защитные функции, — говорит Алексей. — Конечно, воинственность присутствует, но только на белом начале. Как инь и ян — белое на черном или черное на белом».
Нацеленность на бой, на невозможность уклониться от схватки звучит в другой песне «Ультра» — «Черная метка». И сама эта песня — черная метка всем, кто слишком хорошо ведет себя в трудное для Родины время.
Но главная песня «Ультра» — это, на мой взгляд, «Маньяк», в которой рассказывается о реальном персонаже, убившем нескольких человек, но так и оставшемся до сих пор безнаказанным. Если слушать эту песню просто по тексту, то может показаться,. что это — обычная для сегодняшнего дня чернуха. Но в том-то и дело, что музыканты всегда сопровождают ее словами о том, что если этот маньяк попадется в руки «Ультра», то он уже не уйдет от расплаты. И этот комментарий переводит песню в совершенно иную плоскость. Получается, что «Маньяк» — это музыкальная иллюстрация к центральному тезису Фридриха Ницше о сверхчеловеке, потому что к двум действующим персонажам песни — маньяк и убогий, позволяющий себя убивать человек, — при помощи комментария добавляется третий — сверхчеловек в образе «Ультра», который один и может справиться с тем маньяком. Вот чего перепугались хорошисты с радиостанции «Эхо Москвы»…
«Ну, а есть ли кто-нибудь, кто подходит под планку «Ультра»?»
«Это — Юрий Гагарин», — тут же отзывается Монин.
«Это — Эдуард Лимонов», — добавляет Безуглый.
«Но первый «Ультра» для нас — это Иисус Христос. Все-таки мы — православные…» — подводит итог Девяткин.
Так, за разговорами, мы подошли к музею Ленина, у которого собирались продавцы патриотической прессы. Монин с Девяткиным купили себе журнал «К топору», новую книжку Григория Климова. Их узнали. «Это же «Круиз»!» — прошелестело по тусовке. «Я всегда говорил, что наши старые фаны ждут нас!» — рассмеялся довольный Григорий, когда мы отошли чуть в сторону.
А потом был фестиваль «Робин Гуд-93» в Лыткарино. Было холодно, пару раз порывался пойти дождь, но если на концерте заезжего гастролера Майкла Джексона природа устроила настоящий потоп, то в этот раз она оказалась более радушной. Впрочем, давно замечено, что если делается благое дело, то погода стоит хорошая. А этот фестиваль прошел в крайне напряженное для всей России время — спустя два дня после издания президентом указа о роспуске парламента. Вот музыканты и попытались снять напряжение, накопившееся в людях, сделать так, чтобы люди смогли отрешиться от своих проблем хотя бы на несколько часов. Для этой цели синдикат подписал и лыткаринскую администрацию, и весьма крутое акционерное общество «Русская рулетка», Миша Капник пригнал мощнейший аппарат, приехали друзья-музыканты — «Бахыт Компот», Константин Никольский, неожиданно затемпературивший. И цель была достигнута:
«Смотри, смотри, — толкал меня в плечо Григорий, показывая на танцующих зрителей, — даже старухи заулыбались, и это в наше-то тяжелое время!»
С того фестиваля разнеслась по Лыткарино крылатая фраза Безуглого о том, что «если не прекратится беспредел в верхах, то мы завалим пару елей, перекроем обе дороги, ведущие в Лыткарино из Москвы, и будем жить так, как считаем нужным, вопреки любым московским указам!». Идея была поддержана в Лыткарино всеми от мала до велика, независимо от чинов и должностей.
Но, конечно, сенсацией того фестиваля явилось первое после почти десятилетнего перерыва выступление группы «Круиз» в ее «золотом» составе. Время не пощадило команду — иных уж нет: Гаина уехал на вечное поселение в Америку, Аничкин занялся коммерцией, а значит, для рокенрола умер, — но когда на сцену вышли Монин, Безуглый, Королюк и Кирницкий, и зазвучали всеми любимые песни, наступил момент счастья. А я вдруг понял, почему в 1984 году разогнали эту просто фантастическую, не сравнимую ни с кем группу…
Основа всех неприятностей «Круиза» заключалась в том, что он абсолютно не вписывался в концепцию перестройки. Что такое перестроечный рок? Это — постоянное нытье: то колбасы нет, то сыт по горло. «Круиз» же пел совершенно противоположное:
«Не позволяй душе лениться!»
Макаревич страдал:
«Все очень просто:
Сказки — обман.
Солнечный остров
Скрылся в туман…»
А «Круиз»:
«Нельзя прожить без светлой сказки
С одним лишь холодом в груди…»
Гребенщиков не прочь был обозвать зрителей «козлами».
А «Круиз»:
«Каждый день в этот час
Даже если неохота,
Я готов петь для вас,
Что поделаешь — работа!..»
Впрочем, это бы — ерунда, хуже другое: народ шел на «Круиз», его ждали, ему верили. А ведь у группы не было ни прессы, ни эфира и к скандальной славе душа не лежала. Сами музыканты всегда считали себя «государственной» командой, т.е. командой, которая качеством своей музыки должна приумножать славу своей страны. Что ж, когда стало ясно, что «Круиз» не переделаешь, а до «святого» апреля 1985 года осталось не так уж много времени, их приказали убрать. Ну, и коль партия сказала «надо», министерство культуры ответило «есть». Так начиналась перестройка…
Да, потом «Круиз» вернулся на сцену, но уже как сольный проект Гаины. Ему дали поиграть, сделали даже приличный промоушен, но только потому, что от старой «имперской» идеи ничего не осталось, а новая идея Гаины заводила группу в явный тупик.
А вот новую группу — Безуглого и Монина «ЭВМ» ждала та же участь, что и старый «Круиз». И если, скажем, Жариков, представлявший ту же самую имперскую, государственную, контрреволюционную идею, что и «Круиз», был изначально ориентирован на андеграунд и студийную работу, а потому выпустил более тридцати оригинальных альбомов, то Безуглый с Мониным, жившие по стадионным меркам, почувствовали себя в явной опале. Тогда-то и пришло время «Ультра».
Синдикат поставил перед собой цель: воссоздать старый «Круиз», — и достиг ее. Это было не так просто, потому что только Монин жил в Москве, а Кирницкий и Королюк находились в то время в Приднестровье, и там шла война. Синдикат предпринял несколько попыток вытянуть их оттуда, но это удалось только после того, как военные действия завершились. И вот они снова вместе, и «государственный ансамбль» продолжает свой круиз. И «старые» фаны привели на их концерт новых фанов — своих детей, которые стали за время отсутствия группы вполне взрослыми. И с уверенностью можно сказать, что «Ультра» не только поет о «черной метке», но и сама является «черной меткой». Знайте это те, кто должен знать!
«Грустную песню
Я тебе спел:
«Черную, метку»
Ты получить успел…
«Черную метку» я подложить сумел….»
Автор: Владимир Марочкин. Русский рок №1 (4) 1994 г.
- Стр. 2 из 2
- « Предыдущая
- 1
- 2
- Следующая »
- Стр:
