Русский рок вокруг. Автор Д. Крюков

Русский рок — это вам не просто так. Основные его отличия от первичного ROCK’а вычленены лет пять назад. Осмелюсь напомнить; наш рок текстуален, социален, почти не сексуален и в целом замкнут на себе — сказалось андеграундовское происхождение; фраза «Это не рок» — уже клеймо.

Не стоит повторять уважаемых рокологов в части, объясняющей формирование нашей рок-культуры и всего ей присущего,— здесь господствует общая версия. Разве что набраться храбрости да заорать, что отечественный рок с западным вообще не имеет ничего общего, кроме идеи протеста. А что есть протест? Протест против тоталитаризма и против кооперативных туалетов — это одно и то же? Протест против войны во Вьетнаме с самого ее начала и протест против афганской кампании; спустя год после вывода войск плюс гласность минус КГБ и психушка — одно и то же?..

— А музыка? — спросите вы. — Музыка?! — переспрошу я язвительно. — Ну… гитарные запилы, овердрайв, просто драйв — откуда все пришло?

Конечно, конечно же, с Запада. Больше скажу: самая электрогитара была изобретена Лесом Полом, вряд ли русским. Не говоря уже об усилительной аппаратуре, клавишах и т. п. Но имеет ли это прямое отношение к року? Очевидно, такое же, как флейта Дюши Романова или баян Феди Чистякова. Симпатичные корни! Руководствуясь такой логикой, американцы убедительно доказали, что мелодия ламбады имеет чисто русский генезис. Так что инструментарий лучше руками не трогать.

Считается, что русский рок в музыкальном отношении становится самостоятельным тогда, когда уходит от западной, блюзовой основы, от того самого англо-американского варианта рок-н-ролла, приверженцами которого, по словам Шевчука, являются у нас многие. Немалая часть команд, таким образом, сразу «отсекается». Что остается? Гениальнейшее изобретение— русский блюз (вслед за р. чаем, р. рулеткой etc.), он же блатной. Сиречь пресловутые три аккорда — тоника, субдоминанта, доминанта, помнящие еще балалайку,— на каковых отдельным товарищам и удалось вырастить в буквальном смысле субкультуру. Особенного противодействия не наблюдалось — рок шел от текста. Немногочисленные попытки отойти от стереотипа приводят либо к заимствованию саунда (попробуйте проследить ось «КИНО» — «CURE»), либо к более масштабному осеменению родимого субстрата непривычной для русского уха мелодикой — скажем, кельтской (вы уже понимаете, о ком я) или азиатской, хотя Азия сама по себе музыкальный океан; но у нас как? — повысил IV ступень, понизил, III и VI — вот тебе и Восток, дело тонкое. Уход в джаз или симфонизм расценивается как ренегатство — с этой точки зрения российский «Пинк Флойд» как рок-группа невозможен. Возможен Андрей Мисин, на мой взгляд, наивысшее достижение советской музыки последнего десятилетия наряду с А. Г. Шнитке; возможны «Джунгли», возможен «Несчастный случай»… Но спросим у фаната «Алисы»: а рок ли это? Эмпирически 90 против 10 не в нашу пользу. В чью же?..

Наиболее аутентичной, что ли, в русском роке является волна, пошедшая от фольклора и достигшая определенного пика, — то, что я определяю для себя как башлачевское направление. Александр Башлачев — явление самобытное до уникальности; мысль эта стала общим местом. Но самобытность никогда не скучает по рамкам, даже если это рамки самого рока. Чисто русская поэзия, положенная на русские распевы и доведенная авторским исполнением до кровоточащей экспрессии, — вот что подразумевается под этим направлением. И вот в русский рок как нечто цельное вливается собственно русский рок как подраздел, причем отчетливо противоречащий целому (хотя бы по уровню текстов, но об этом ниже)!

Это был откровенно эклектический акт. Рок сигнализировал о переполнении. Но сигнализация вроде как не сработала. Зато сработал треклятый закон единства и борьбы противоположностей. После этого развитие рока пошло по совершенно непредсказуемому пути. Отчетливо оформились два крыла: оба считали как себя, так и друг друга роковыми. Почти стерлась грань между акустической и электрической музыкой — рок стал бифункциональным. После того, как красно-черный Кинчев в перерывах между «Мы вместе!» написал «Думы мои в сумерки», осталось лишь произнести: «Умом Россию не понять…». Зато просматривалось другое — путь к закату русского рока как национальной культуры открыт и благословен.

Самое печальное, что слушателем в полной мере не востребована та самая часть рок-культуры, что обоснованно претендовала на самобытность и интеллект. Сработала десятилетняя инерция. Экспресс-опрос: что есть советский рок? Ответ: «Аквариум», «Кино», «Алиса», «ДДТ», «Наутилус Помпилиус». Где Башлачев? Где «Калинов мост»? Где команды, пошедшие в известной степени на восточно-западные соглашения, но не утратившие при этом ни грана таланта? Видимо, там же, «где та молодая шпана, что сотрет нас с лица Земли» (БГ). Во втором-третьем эшелоне. В столыпинском вагоне. Для нашего рока это оказалось слишком поэтично. Как бы ни ерепенились фаны, потрясая патлами, все же подсознательно ощущался ими этот парадокс — русский рок с русскими стихами и русской музыкой? А как это?!